В Южной Сибири и Центральной Азии известна серия находок бронзовых изображений всадников. Находок не так уж много. Большинство из них опубликованы.

В Кузнецкой котловине известна подобная находка (Рис. 1-2). В настоящее время она экспонируется в постоянной экспозиции МАУК МЗ «Кузнецкая крепость».

 

Рис. 1. Бляшка «Всадник». КП 1465/264 А5035. Лицевая сторона	Рис. 2. Бляшка «Всадник». КП 1465/264 А5035. Оборотная сторона

Это небольшая бронзовая бляшка, плоского литья. Размер 30 х 29 х 2,5 мм. Изготовлена она путем отливки в двусторонней форме. Впоследствии в бляшке просверлено отверстие диаметром 2 мм., возможно, для пришивания.Бляшка имеет следы потертости, частично покрыта зеленой патиной. Выступающие рельефно части изображения затерты, заполированы.

На бляшке изображен всадник, едущий в левую геральдическую сторону. Лошадь идет спокойным шагом. Некоторые детали прослеживаются только на оборотной стороне бляшки. Всадник сидит свободно, его фигура повернута в три четверти. Правая рука согнута в локте. Под рукой висит колчан для стрел. На оборотной стороне бляшки можно ясно увидеть торчащую от спины назад, над крупом коня кибить лука. Впереди фигуры всадника неясно просматривается, возможно, плеть или поводья. Голова всадника круглая, деталей разглядеть невозможно. Предположительно, всадник без головного убора с длинными прямыми или заплетенными в косы волосами. Он одет в халат с большими треугольными отворотами на груди.

Фигура коня производит впечатление вовсе не конского силуэта, а более похожа на фигуру быка. Массивное туловище, короткие ноги, задранный дугой хвост, короткая тупая морда. На голове лошади изображен пышный султан. Под султаном едва можно различить конское ухо. Под мордой лошади, прямо перед ее грудью висит какое-то крупное украшение, сужающееся книзу. Возможно, подшейная кисть. Передние ноги лошади перекрыты чепраком с фигурным нижним краем. Хвост неестественной формы, поднимающийся крутой дугой вверх и свисающий вниз, до самых копыт. Оборотная сторона бляшки позволяет добавить, что от морды идут провисающие вниз ремни повода. Под брюхом животного, возможно, свисающая попона, обозначенная рельефной полоской треугольных зубчиков. В бляшке просверлено отверстие в том месте, где рельефом образуется угол между линиями колчана и руки человека.

Бляшка «Всадник» найдена в кургане № 11 могильника Шестаки-II (Беловский район Кемеровской области). Это была центральная могила в кургане. Среди инвентаря следует упомянуть наличие китайской монеты у-шу, золотого брактеата, имитирующего византийский солид (Рис.3-4), крупную бронзовую подвеску, изображающую хищную птицу с человеческой личиной на груди, большое количество пуговиц от шелкового халата. Здесь же были обнаружены бронзовая чаша-пиала, костяная ложечка, две крупных тонких штампованных бляхи с изображением лица человека (Рис.5.) и два колчана.

Рис. 3. Монеты из погребения	Рис. 4. Золотой брактеат, имитирующий византийский солид	Рис. 5. Штампованная бляха с изображением лица человека

Бляшка «Всадник» из могильника Шестаки-II стилистически вписывается в группу, выделенную А.Ю. Борисенко и Ю.С. Худяковым. Эта группа описывается следующим образом: «бляшки, изображающие легковооруженных всадников, едущих верхом на лошадях слева направо. Голова и корпус всадников развернута в пол-оборота или анфас. Всадники одеты в длиннополые халаты с треугольными отворотами на груди. На правом боку у воинов изображен колчан… за спиной у всадников показан изогнутый верхний конец налучья. Всадники сидят на длиннополых чепраках, спускающихся нижним краем до живота лошади. Лошади показаны в профиль, идущими слева направо. На большей части бляшек показана узда, начельный султан и подшейная кисть, поводья» (Борисенко, Худяков, 2007, С.83)

Рис. 6. Чикойский всадник	Рис. 7. Всадник из Прибайкалья

У всех этих всадников много общего. Складывается впечатление, что на всех бляшках изображен один и тот же персонаж, имеющий узнаваемые черты. 

Находки всадников в культурных слоях в согдийских городах Ходжент и Чач датируются VII-VIII вв. н.э. Кузнецкий всадник наиболее близок по иконографии ходжентскому (Рис.8). На бляшке обнаруженной при раскопках городища Канка (Чачский всадник) лошадь изображена с крупной головой, короткой шеей, плотным туловищем, короткими ногами и длинным хвостом. Пропорции лошади, ее «бычья» морда имеют сильное сходство с лошадью Кузнецкого всадника (рис. 9).

Рис. 8. Рисунок всадника из г. Ходжент	Рис. 9. Всадник из г. Чач

Если бляшки с изображением всадника носились в мешочках и даже если были нашиты на одежду, их роль не заключалась в том, чтобы быть украшением. Для этого они слишком мелкие, невзрачные, и, зачастую, слишком грубо отлиты. Это, безусловно, амулеты.

В шорской героической поэме Кан-Перген главный герой говорит своему сыну Алтын-Мерику: «Я вам мое собственное изображение, сняв, дам! Кто бы ни увидел мое изображение, в вашу землю не войдет!» Картыга-Перген встал и плюнул — золотое изображение сотворилось. Подобное Картыга-Пергену, едущему верхом на светлосоловом коне, изображение стало. Попрощавшись и держа изображение, они в свои стойбища вернулись...»

Узнаваемый образ человека и его приземистой лошади, похожей на быка, очевидно, был понятен современникам. Этот образ находит явную аналогию на фресках из средневекового Самарканда и Пенджикента (Рис. 10-12).

Рис. 10. Роспись из Пенджикента	Рис. 11. Прорисовка росписи из Пенджикента	Рис. 12. Прорисовка росписи из Пенджикента

В Пенджикенте этого всадника считают Рустамом — героем знаменитой поэмы Шах-Наме. Интересно, что огромного богатыря Рустама не мог держать ни один конь, кроме его знаменитого коня Рахша. Возможно, отсюда и образ необычного коня на бляшках.

Всадник, изображенный на бляшках, очевидно эпический персонаж, герой, о котором рассказывали легенды от монгольских степей до южного Урала. Но вместе с тем, в том же эпосе присутствует такой персонаж, как Сиявуш, который стал почитаться как великий святой не только у иранцев, но и у тюрков.

Сиявуш считался основателем и первым царем хорезмийского государства, Бухары, Самарканда, предком большинства среднеазиатских династий. В то же время, Сиявуш был среднеазиатским божеством умирающей и воскресающей природы. Есть основания полагать, что культ Сиявуша, тесно соприкасающийся с культом умерших, был широко распространен у жителей Средней Азии, которые связывали с ним надежду на земное, а возможно, и посмертное благополучие.

Определить точно, кто именно изображен на бляшке, мы не можем. Но очевидно, что бронзовый всадник из Кузнецкой котловины — персонаж иранского эпоса, почитаемый также и в древнетюркской среде.

Выставка подготовлена старшим научным сотрудником Научно-исследовательского отдела Н.А. Кузнецовым.